Составьте сложный план отрывка из воспоминаний А. Кони о Л. Толстом. Разделите страницу тетради на две части: в левой, значительно меньшей, записывайте пункты плана, в правой — тезисы.
Мне трудно припомнить 2 все наши разговоры и все узоры той роскошной ткани мыслей, образов и чувств, которыми было полно всё, что говорил Толстой. Во время долгих послеобеденных прогулок он обращался 2 часто к своим воспоминаниям, и тут мне приходилось сравнивать технику его речи с техникой других мастеров литературного слова, которых мне приходилось слышать в жизни. Я помню Писемского. Он не говорил, а играл, изображая людей в лицах, — жестом и голосом. Его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декорациею, намалёванною твёрдою рукой и яркими красками. Совсем другою была речь Тургенева с его мягким и каким-то бабьим голосом, высокие ноты которого так мало шли к его крупной фигуре. Это был искусно распланированный сад, в котором широкие перспективы и сочные поляны английского парка перемежались с французскими замысловатыми стрижеными аллеями, в которых каждый поворот дороги и даже каждая тропинка являлись результатом целесообразно направленной мысли. И опять иное впечатление производила речь Гончарова, напоминавшая картины Рубенса, написанные опытною в своей работе рукою, сочными красками, с одинаковою тщательностью изображающею и широкие очертания целого и мелкие подробности частностей. Я не стану говорить ни про отрывистую бранчливость Салтыкова, ни про сдержанную страстность Достоевского, ни про изысканную, поддельную простоту Лескова, потому что ни один из них не оставлял цельного впечатления и в качестве рассказчика стоял далеко ниже автора написанных им страниц. Совсем иным характером отличалось слово Толстого. За ним как бы чувствовалось биение сердца. Оно всегда было просто и поразительно просто по отношению к создаваемому им изображению, чуждо всяких эффектов в конструкции и в распределении отдельных частей рассказа. Оно было хронологично и в то же время сразу ставило слушателя на прямую и неуклонную дорогу к развязке рассказа, в которой обыкновенно заключались его цель и его внутренний смысл. Рассказы Толстого почти всегда начинались с какого-нибудь общего положения или афоризма и, отправляясь от него, как от истока, текли спокойною рекою, постепенно расширяясь и отражая в своих прозрачных струях и высокое небо, и глубокое дно.
Вспоминая общее впечатление от того, что говорил в 1887 году Лев Николаевич, я могу восстановить в памяти некоторые его мысли по тем заметкам, которые сохранились 2 в моём дневнике и подтверждаются во многом последующими его письмами. Многое из этого, в переработанном виде, вошло, конечно, в его позднейшие произведения, но мне хочется привести кое-что из этого в том именно виде, в котором оно первоначально выливалось из уст Льва Николаевича. «В каждом литературном произведении, — говорил он, — надо отличать три элемента. Самый главный — это содержание, затем любовь автора к своему предмету и, наконец, техника. Только гармония содержания и любви даёт полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент — техника — достигает известного совершенства сам собою». У Тургенева, в сущности, немного содержания в произведениях, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника. Наоборот, у Достоевского огромное содержание, но никакой техники, а у Некрасова есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.
Сравните свой план и тезисы с другим возможным (дан ниже) их вариантом. Какие преимущества вы находите в своём варианте выполненной работы, а какие — в варианте, предложенном в учебнике?
Мне трудно припомнить все наши разговоры и все узоры той роскошной ткани мыслей, образов и чувств, которыми было полно все, что говорил Толстой. Во время долгих послеобеденных прогулок он обращался часто к своим воспоминаниям, и тут мне приходилось сравнивать технику его речи с техникой других мастеров литературного слова, которых мне приходилось слышать в жизни. Я помню Писемского. Он не говорил, а играл, изображая людей в лицах, — жестом и голосом. Его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декорациею, намалеванною твердою рукой и яркими красками. Совсем другою была речь Тургенева с его мягким и каким-то бабьим голосом, высокие ноты которого так мало шли к его крупной фигуре. Это был искусно распланированный сад, в котором широкие перспективы и сочные поляны английского парка перемежались с французскими замысловатыми стрижеными аллеями, в которых каждый поворот дороги и даже каждая тропинка являлись результатом целесообразно направленной мысли. И опять иное впечатление производила речь Гончарова, напоминавшая картины Рубенса, написанные опытною в своей работе рукою, сочными красками, с одинаковою тщательностью изображающею и широкие очертания целого, и мелкие подробности частностей. Я не стану говорить ни про отрывистую бранчливость Салтыкова, ни про сдержанную страстность Достоевского, ни про изысканную, поддельную простоту Лескова, потому что ни один из них не оставлял цельного впечатления и в качестве рассказчика стоял далеко ниже автора написанных им страниц. Совсем иным характером отличалось слово Толстого. За ним как бы чувствовалось биение сердца. Оно всегда было просто и поразительно просто по отношению к создаваемому им изображению, чуждо всяких эффектов в конструкции и в распределении отдельных частей рассказа. Оно было хронологично и в то же время сразу ставило слушателя на прямую и неуклонную дорогу к развязке рассказа, в которой обыкновенно заключались его цель и его внутренний смысл. Рассказы Толстого почти всегда начинались с какого-нибудь общего положения или афоризма и, отправляясь от него, как от истока, текли спокойною рекою, постепенно расширяясь и отражая в своих прозрачных струях и высокое небо, и глубокое дно.
Вспоминая общее впечатление от того, что говорил в 1887 году Лев Николаевич, я могу восстановить в памяти некоторые его мысли по тем заметкам, которые сохранились2в моем дневнике и подтверждаются во многом последующими его письмами. Многое из этого, в переработанном виде, вошло, конечно, в его позднейшие произведения, но мне хочется привести кое-что из этого в том именно виде, в котором оно первоначально выливалось из уст Льва Николаевича. «В каждом литературном произведении, — говорил он, — надо отличать три элемента. Самый главный — это содержание, затем любовь автора к своему предмету и, наконец, техника. Только гармония содержания и любви дает полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент — техника — достигает известного совершенства сам собою». У Тургенева, в сущности, немного содержания в произведениях, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника. Наоборот, у Достоевского огромное содержание, но никакой техники, а у Некрасова есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.
Существует несколько видов преобразования, сокращения текста: составление плана, тезисов, конспекта, реферата, аннотации.
Сокращать текст можно разными способами: 1) исключить отдельные его части (соответствующие определенным пунктам плана); 2) сократить изложение каждой части; 3) заменить развернутые предложения более простыми.
При сокращении текста придерживайтесь следующего порядка: 1) внимательно прочитайте текст, вдумайтесь в его содержание, определите его тему, найдите ключевые слова, выражающие главное и облегчающие деление текста на части; 2) составьте подробный план и наметьте части (пункты), которые можно сократить; 3) в каждой части выделите главное, то, что необходимо оставить; 4) сделайте более короткими предложения. Важно, чтобы в сокращенном тексте были сохранены ключевые слова.
Работу с текстом начинают с объяснения непонятных слов и выражений. Не понимая их, можно упустить самое главное.
План — наиболее простой, но при работе с книгой наиболее важный вид сокращения текста, преобразования содержащейся в нем информации. Это логическая схема текста, выраженная в кратких формулировках, чаще всего в виде назывных или вопросительных предложений.
Планы бывают простые, состоящие из нескольких пунктов, и сложные, в которых некоторые или все пункты имеют подпункты.
Составление плана готового текста требует умения логически обоснованно делить текст на части и озаглавливать их. Умение делить текст на части, видеть его структуру — это важное общеучебное умение, облегчающее работу с текстом по любому предмету. Не менее важно для успешной работы с любой книгой и умение озаглавливать. Озаглавить — это значит увидеть и выделить главное, это значит обобщить все то, что есть в данной части текста, и выразить обобщение в слове. А умение обобщать и выделять главное при работе с текстом, с книгой позволяет быстро и точно воспринимать, воспроизводить и использовать полученную информацию.
Тезисы — это кратко сформулированные основные положения статьи, книги, доклада; это выводы, обобщения, которые читатель выписывает в виде цитат или в собственной формулировке.
Чтобы правильно составить тезисы готового текста, надо научиться находить главное в нем, в каждой его части. Этому вы уже учились при составлении плана. Поэтому составление тезисов какого-либо текста целесообразно начинать с составления плана. Каждый тезис в отличие от соответствующего пункта плана не просто называет ту или иную часть текста, озаглавливает ее, а очень коротко излагает мысль, основное положение, заключенное в этой части.
Тезисы — один из наиболее сложных видов сокращения текста. Правильно составленные тезисы облегчают работу над докладом, рефератом.
132. Составьте сложный план отрывка из воспоминаний А. Кони о Л. Толстом. Разделите страницу тетради на две части: в левой, значительно меньшей, записывайте пункты плана, в правой — тезисы.
Мне трудно припомнить 2 все наши разговоры и все узоры той роскошной ткани мыслей, образов и чувств, которыми было полно все, что говорил Толстой. Во время долгих послеобеденных прогулок он обращался 2 часто к своим воспоминаниям, и тут мне приходилось сравнивать технику его речи с техникой других мастеров литературного слова, которых мне приходилось слышать в жизни. Я помню Писемского. Он не говорил, а играл, изображая людей в лицах, — жестом и голосом. Его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декорациею, намалеванною твердою рукой и яркими красками. Совсем другою была речь Тургенева с его мягким и каким-то бабьим голосом, высокие ноты которого так мало шли к его крупной фигуре. Это был искусно распланированный сад, в котором широкие перспективы и сочные поляны английского парка перемежались с французскими замысловатыми стрижеными аллеями, в которых каждый поворот дороги и даже каждая тропинка являлись результатом целесообразно направленной мысли. И опять иное впечатление производила речь Гончарова, напоминавшая картины Рубенса, написанные опытною в своей работе рукою, сочными красками, с одинаковою тщательностью изображающею и широкие очертания целого, и мелкие подробности частностей. Я не стану говорить ни про отрывистую бранчливость Салтыкова, ни про сдержанную страстность Достоевского, ни про изысканную, поддельную простоту Лескова, потому что ни один из них не оставлял цельного впечатления и в качестве рассказчика стоял далеко ниже автора написанных им страниц. Совсем иным характером отличалось слово Толстого. За ним как бы чувствовалось биение сердца. Оно всегда было просто и поразительно просто по отношению к создаваемому им изображению, чуждо всяких эффектов в конструкции и в распределении отдельных частей рассказа. Оно было хронологично и в то же время сразу ставило слушателя на прямую и неуклонную дорогу к развязке рассказа, в которой обыкновенно заключались его цель и его внутренний смысл. Рассказы Толстого почти всегда начинались с какого-нибудь общего положения или афоризма и, отправляясь от него, как от истока, текли спокойною рекою, постепенно расширяясь и отражая в своих прозрачных струях и высокое небо, и глубокое дно.
Вспоминая общее впечатление от того, что говорил в 1887 году Лев Николаевич, я могу восстановить в памяти некоторые его мысли по тем заметкам, которые сохранились 2 в моем дневнике и подтверждаются во многом последующими его письмами. Многое из этого, в переработанном виде, вошло, конечно, в его позднейшие произведения, но мне хочется привести кое-что из этого в том именно виде, в котором оно первоначально выливалось из уст Льва Николаевича. «В каждом литературном произведении, — говорил он, — надо отличать три элемента. Самый главный — это содержание, затем любовь автора к своему предмету и, наконец, техника. Только гармония содержания и любви дает полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент — техника — достигает известного совершенства сам собою». У Тургенева, в сущности, немного содержания в произведениях, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника. Наоборот, у Достоевского огромное содержание, но никакой техники, а у Некрасова есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.
Сравните свой план и тезисы с другим возможным (дан ниже) их вариантом. Какие преимущества вы находите в своем варианте выполненной работы, а какие — в варианте, предложенном ниже?
Из воспоминаний А. Кони о Л. Толстом.
II. Воспоминания Кони об устной речи писателей:
1) Писемского; 4) Салтыкова;
2) Тургенева; 5) Достоевского;
3) Гончарова; 6) Лескова.
III. Воспоминания автора об устной речи Толстого:
1) Простота, хронологичность, прямая дорога к развязке в его рассказе.
2) Как начинались его рассказы.
3) Использование многих из высказанных мыслей в последующих произведениях.
4) Толстой о трех элементах литературного произведения.
5) Оценка творчества писателей с точки зрения названных Толстым трех элементов:
Тезисы, соответствующие пункту II (и подпунктам) плана
II. 1) Речь Писемского. Он не говорил, а играл, изображая людей в лицах, жестами, голосом. Его рассказ был декорацией, выполненной яркими красками.
2) Речь Тургенева. Мягкий голос с высокими нотами. Сравнение его речи с искусно распланированным садом, в котором поляны английского парка перемежались с французскими аллеями.
3) Речь Гончарова. Напоминает картины Рубенса, написанные сочными красками, тщательно изображающие и очертания целого, и мелкие подробности.
4) Речь Салтыкова. Отрывистая, бранчливая. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений.
5) Речь Достоевского. Сдержанная, страстная. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений.
б) Речь Лескова. Изысканность, поддельная простота. Нет цельного впечатления. Как рассказчик стоит ниже своих произведений.
1. Какой языковой прием использует А. Кони при описании устной речи писателей?
2. Какой оборот речи в тексте выглядит, с вашей точки зрения, грубоватым? Каким другим оборотом его можно было бы заменить?
3. Выделите следующие слова и обороты: а) характерные для доверительной беседы, но неприемлемые в публичном выступлении; б) говорящие о меткости и психологической углубленности оценочных суждений автора текста.
4*. Опишите часто слышимую вами речь:
а) своего друга; б) кого-то из товарищей, кто говорит очень хорошо — убедительно, просто, при необходимости эффектно; в) кого-то из товарищей или знакомых, кто говорит своеобразно, не так, как другие; г) свою собственную.
Выполните один из вариантов.
133. Составьте сложный план текста учебника о жизни и творчестве одного из русских писателей (по заданию учителя).
134*. Составьте тезисы фрагмента критической статьи о произведении писателя, творчество которого вы изучаете в настоящее время (по заданию учителя).