Технический сайт для приложения
Возраст: средняя возрастная группа
Все становятся в круг, после этого пересчитываются по порядку, запоминая свой номер. Водящий в центре называет два номера из имеющихся. Те двое, чьи номера назвали, должны поменяться местами. Водящий должен успеть занять освободившееся место. Кому не досталось места, тот становится водящим. Он встает в центр круга и говорит: «Меня зовут …, и я не тормоз». А все остальные отвечают: «А мы заметили». И игра продолжается дальше.
Огромная коллекция книг в открытом доступе
- Главная
- Книги
- Я не тормоз
- просмотр
Я не тормоз
Я не понимаю, когда всё это разгрести. Надо доклад. Надо реферат. Надо газету на английском. Чего я, дурак, вызвался?! Про остальные уроки уже и не говорю. Лёвку мама обещала забрать, но я должен тогда посуду помыть. И «привести комнату в человеческий вид».
Зачем я согласился, лучше десять раз за Лёвкой съездить.
Лежу на полу. И играю в шарики. Лопаю их в телефоне. Я не люблю всякие гонялки и стрелялки. А логические игрушки люблю, особенно со словами. Вообще чем проще правила, тем лучше. Я и сам пытался придумывать игры. Надо научиться программировать, вот бы тогда игрушки рисовать. Графика самая простая, я средний художник. А вот чтобы логику включать. Чтобы такие правила — проще некуда, а игра — не оторваться, вроде шариков этих.
Реферат, реферат. Можно, конечно, просто из интернета взять. Но глупо как-то, что я, тупой, не сделаю сам?
Сейчас, ещё вот эти синие соберу, лопну и пойду пылесосить.
У меня иногда бывает столько мыслей в голове; и они все мечутся, как будто в кастрюле сидят, ищут выход, тычутся в стенки, бум, бум! Всё меняет направление, всё про разное, в разные стороны, броуновское движение в башке. Кажется, она лопнет, треснет! Тогда лучше всего — ролики на ноги, левой, правой, вжик, вжик — и мысли выстраиваются в длинную линию, она как-то стройнеет, вытягивается… Или мысли вытягиваются просто от встречного ветра?
А если как сейчас. Устал. Так, что совсем. Мышцы устали. А голова нет, наоборот. Мысли носятся, чего вот они не устанут тоже!
Тогда, чтобы не было взрыва, лучше всего — игра. Чем проще, тем лучше. И кастрюля, башка моя, в которой мысли, превращается в
А, вот. Ещё. Давно было, Лёвка совсем маленький был. Я домой пришёл и вдруг слышу его голос:
Что это ещё такое. В садик он ещё не ходил, откуда нахватался таких слов.
– Гад! – радостно кричит он, выскакивает из комнаты и обхватывает мою ногу. Так это он меня ругает, что ли.
– Да, – кивает радостная мама, – это Игнат пришёл, Игнат!
…И тут до меня доходит. Это моё имя! Никакой не "гад", а "Игнат", он так выговаривает!
– У-у-у, ты что, не слышишь.
Мама радуется новому Лёвкиному слову и даже не замечает, что моё имя ругательно звучит!
– Ну вы меня и назвали… Ужас какой-то, – я вздыхаю, стаскиваю кеды. И думаю, как будет круто, когда Лёвка будет мне на улице кричать "Гад!" на весь двор!
…Так и вышло. Правда, этого слова "гад" никто не замечал, кроме меня. А я целую неделю дрессировал его:
– Лёва, скажи: Иг-нат! Не "гад", а "Иг-нат"!
– И-гаад! – старался Лёва.
И что вы думаете? Уже через неделю он научился! Чисто-чисто! Правда, до сих пор в его исполнении моё имя звучит раздельно: Иг Нат. Будто двойное, как в книжке какой-нибудь фантастической или в кино.
Когда Лёвка был совсем младенцем, он очень орал. Ну, постоянно просто. Переставал только, если взять его столбиком, чтобы голова из-за моего плеча назад смотрела, и так с ним надо было ходить; и желательно стихи какие-нибудь читать заунывным голосом. Тогда он такой становился тихий, как зайчик. Я для него даже Пушкина выучил, о царе Салтане: легко учится, только не забыть, когда что повторять. И к "белка там живёт ручная" я обычно думал, что Лёвка уже уснул. Подойду спиной к зеркалу, а сам через другое плечо смотрю: спит? Нет, хлоп-хлоп глазищами.
Мы тогда все по очереди с ним ходили, мама, папа, а потом я – когда они уже не могли больше, а Лёвка всё равно орал.
И я как-то маму спрашиваю:
– Мам, а у него тоже сдвиг?
– Какой сдвиг? – не поняла она.
– Ты чего, Игнат, какой ещё сдвиг! Ничего не понимаю…
– Нет, ты не думай, я давно знаю. Ты Жене как-то своей сказала, что у меня болезнь такая, сдвиг, поэтому я не могу на месте сидеть…
– Ох, ну ты даёшь! Нет у тебя никакой болезни. На месте сидеть детям трудно почти всегда. К тому же у всех темперамент разный; вот ты такой… Как ураган. Но это не болезнь. Есть такой термин – СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности. У тебя есть… э… ну, некоторые черты. Но ты же можешь четыре часа за книжкой сидеть, не шелохнёшься! Так что не говори ерунды, даже не думай, нет у тебя никаких болезней, кроме насморка.
– Что Лёвка? Если хочешь знать, он по сравнению с тобой вообще тише воды ниже травы!
Ух. Похоже, я давал прикурить родителям не по-детски. Но всё же хорошо, что у меня никакой болезни нет. А то я боялся: в школу для дураков переведут ещё… Нас всё время ею пугают, этой школой. И меня больше всех, хотя я контрольные всегда хорошо пишу, в отличие от всяких там тихих-спокойных девочек.
Мой папа – полярник. То есть на самом деле нет, это мама всегда так говорит. Что она жена полярника. Я долго не знал, что это шутка, и смысла слова не понимал; думал, это настоящее название его профессии. А он на самом деле антрополог. Нормальная профессия, можно сидеть в Москве и писать себе научные труды. Но папе это неинтересно. А интересно ему тащиться на край света. И там изучать людей, которые живут совсем не так, как мы. Я бы сказал, что он путешественник. Потому что если он дома, то это… Ну, месяц он может дома. А потом начинается. Всё ему становится не так!
Мама сначала переживала. Потом привыкла.
Я купил блокнот. Совершенно неожиданно. Пошёл за ручкой – я вечно теряю, поэтому покупаю самые дешёвые, лишь бы писали. Карандаши тоже приходится покупать, хоть я и запасаюсь ими в "Икее" – там бесплатные, да ещё ловкие такие, маленькие.
В общем, я увидел блокнот. Такой, просто блокнот. И обложка просто жёлтая, безо всякого там. А я люблю жёлтый цвет. И внутри клеточки. Я люблю клетчатую бумагу почему-то гораздо больше, чем линейчатую. Даже если в ней надо просто писать, а не для математики.
Просто иногда у меня в голове появляются слова. И я решил их записывать. Они рифмуются, слова эти. Как стихи. Но это не стихи. Потому что я не люблю стихов, не понимаю. Как тогда получается, что я сам. В общем, я знаю, что стихи – это не просто рифма. "С Новым годом поздравляю, счастья, радости желаю!" – это не стихи. Это так. А что должно быть в стихах, чтобы они стали настоящими? Я не знаю. Так что это просто слова у меня.
Блокнот помещается в карман. Пусть там и лежит. Я еду на роликах, а в кармане у меня – новенький жёлтый блокнот. Совершенно пустой. Это примерно то же самое, что и какая-нибудь еда. Если она в кармане, так и думаешь, как бы её съесть. Так и тут: чистая бумага. Что я буду писать туда? Только и думается…
Остановился на светофоре. Двадцать одна секунда. Как раз. Пишу.
У человека голова,
А в ней болтаются слова.
Я не понимаю, когда всё это разгрести. Надо доклад. Надо реферат. Надо газету на английском. Чего я, дурак, вызвался. Про остальные уроки уже и не говорю. Лёвку мама обещала забрать, но я должен тогда посуду помыть. И "привести комнату в человеческий вид". Зачем я согласился? Лучше десять раз за Лёвкой съездить.
Лежу на полу. И играю в шарики. Лопаю их в телефоне. Я не люблю всякие гонялки и стрелялки. А логические игрушки люблю, особенно со словами. Вообще чем проще правила, тем лучше. Я и сам пытался придумывать игры. Надо научиться программировать, вот бы тогда игрушки рисовать. Графика самая простая, художник я так себе. А вот чтобы логику включать. Чтобы такие правила – проще некуда, а игра – не оторваться, вроде шариков этих.
Реферат, реферат. Можно, конечно, просто из Интернета взять. Но глупо как-то: что я, тупой, не сделаю сам?
Сейчас, ещё вот эти синие соберу, лопну и пойду пылесосить. У меня иногда бывает столько мыслей в голове; и они все мечутся, как будто в кастрюле сидят под крышкой, ищут выход, тычутся в стенки – бум, бум! Всё меняет направление, всё про разное, в разные стороны, броуновское движение в башке. Кажется, она лопнет, треснет! Тогда лучше всего – ролики на ноги: левой, правой, вжик, вжик – и мысли выстраиваются в длинную линию, она как-то стройнеет, вытягивается… Или мысли вытягиваются просто от встречного ветра?
А если как сейчас – устал весь, совсем. Мышцы устали. А голова – нет, наоборот. Мысли носятся. Чего вот они не устанут тоже!
Тогда, чтобы не было взрыва, лучше всего – игра. Чем проще, тем лучше. И кастрюля с крышкой, башка моя, в которой мысли, превращается в чайник. С носиком. И через носик в одну сторону, как пар, выходят мысли, и там, внутри, успокаивается. И потом я могу жить и работать. Я та-ак могу работать! Вообще. Вы меня не узнаете! Только сейчас долопаю эти жёлтые шарики. И ка-ак начну!
Ключ в дверях щёлкает. Ой. Чего они так рано?
– Это вы уже пришли, что ли.
– Игнат… Ужас. Что у тебя за завалы? Игнат, на кухню не зайти, что ты за человек!
– Да я не был на кухне ещё! Не успел. Мне знаешь, сколько задали!
– А кто тут ел тогда?
Ух… И правда, что тут на кухне… Наверное, я заходил, но не видел. Наверное, ел.
– Вкусно хоть было? – спрашивает мама.
– Ага, очень вкусно!
– …А что хоть было вкусно, а, Игнат. Эх, ты…
– Дынь, дынь! – поёт Лёвка.
– Дынь, дынь! – пою я. – Сейчас я всё уберу. Сейчас, сейчас! Ты, мам, иди. Читай, там… Как будто ты ещё не пришла. А мы с Лёвкой всё сделаем, да, Лёвка?
– Нет! Нет! Карабурет! Жилет! Нет!
– Лёва голодный… Тебе хоть его жалко, нет?
– Лёвка, ты голодный? – спрашиваю его. Это военная хитрость: я знаю, что он ответит.
– Нет! Нет! Привет! Тибет!
…Тибет-то откуда у него взялся? Вообще тоже непонятно, что к нему в голову откуда попадает.
В общем, я правда какую-то такую деятельность развёл. Сам удивился. Даже сковородку помыл! Вообще, я не хотел, конечно. На сковородку мы не договаривались. Просто я задумался о стратегии: мне пришло в голову, как можно использовать принцип нечётности в шариках этих. Ну, и смотрю: на автомате уже мою сковородку. Не бросать же теперь?
…Потом сидел до часу ночи с рефератом своим дурацким.
– Игнат, может, завтра доделаешь?
– Не-е, я завтра вообще ничего не соображу. Я сейчас!
– Ты бы сказал, что тебе так много, – говорит мама, – я бы тебя не заставляла уборку делать…
– Так я сказал. А мне ещё газету рисовать…
– Давай я тебе нарисую… Что тебе нужно?
…Круто она рисует всё-таки. Я бы так не смог. Утром встал – готовая лежит. Хоть в печать такую. Настоящая… Не поверят мне, что это я. Так что сразу скажу: мама помогала. Если спросят, конечно.
– До пяти утра сидела, между прочим!
– Ну ты и перфекционист… Вообще.
– Я не перфекционист, Игнат. Совсем нет. Я художник просто. Знаешь, иногда рисовать так хочется! Энергия, наверно, хочет выхода. Творческая. Рвётся, как пар из чайника…